Не отступать и не сдаваться. Моя невероятная история - Дэвид Ренсин

Луи Замперини, Дэвид Ренсин

Не отступать и не сдаваться. Моя невероятная история

Louis Zamperini and David Rensin

DON’T GIVE UP,

DON’T GIVE IN:

Lessons from an Extraordinary Life

Издано с разрешения DeFiore and Company и литературного агентства Andrew Nurnberg

Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Вегас-Лекс».

All photographs courtesy of Louis Zamperini

© The Louis Zamperini Family Trust, 2014

© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2015

Эту книгу хорошо дополняют:

Жизнь без границ

Крисси Веллингтон и Майкл Айлвин

Я здесь, чтобы победить!

Крис Маккормак и Тим Вандехи

БУДЬ лучшей версией себя

Дэн Вальдшмидт

Моей жене Синтии,

моим детям Сисси и Люку

и моему внуку Клею

Мне часто говорят: «Вы такой оптимист». Это я-то оптимист?! Оптимист считает, что стакан наполовину полон. Пессимист – что наполовину пуст. Того, на чью долю выпало много испытаний и кто сумел выжить, отличает практичность. Он скорее скажет так: «Называйте все это как хотите, главное – наполните стакан».

Так что я верю в наполнение стакана.

От соавтора

Узнав, что 2 июля 2014 года умер Луи Замперини, я отказывался в это верить. Невероятно. Немыслимо. Всего два дня назад мы отослали рукопись этой книги нашим редакторам, и я с нетерпением ждал, когда мы будем праздновать ее выход в свет. Но как ни грустно это осознавать, смерть приходит к каждому из нас – и даже к тем, кто, как и Луи, заслуживает вечной жизни.

В официальном заявлении, сделанном родными Луи, значится: «После сорокадневной борьбы за жизнь он мирно скончался в кругу семьи, оставив после себя наследие, затрагивающее жизнь многих людей. Его несгибаемый характер и боевой дух проявились в эти последние дни особенно ярко».

«Все мы немного боимся смерти, – сказал мне Луи во время нашей последней встречи, когда речь зашла о бренности бытия. – Боимся, потому что независимо от того, сколько человеку лет, он всегда строит планы и не хочет, чтобы их осуществлению что-либо помешало. Мне девяносто семь лет, но после всего пережитого меня не отпускает ощущение, что мне лет двести. И я не прочь прожить еще двести, чтобы делать то, чем занимался все это время».

А о том, что для него главное в жизни, он говорил так: «Я помогаю слабым. В этом мое предназначение. В этом вся моя жизнь».

Мы сдружились еще со времен работы над автобиографической книгой Луи Devil at My Heels («Дьявол, наступающий мне на пятки»), вышедшей в 2003 году. Всякий раз, когда мы беседовали – например, во время обеда, если представлялась такая возможность, Луи ведь вечно куда-то спешил, что-то делал (возраст, казалось, над ним был не властен), – он говорил без остановки, потчуя меня историями о своих недавних приключениях, путешествиях и общении с публикой. Я слушал о встречах со знаменитостями (которые были впечатлены им не меньше, чем он – ими), о письмах поклонников, людях, которым он помог, а также импровизированные истории о жизни после войны. Он рассказывал о последнем исследовании Лоры Хилленбранд, написавшей «Несломленного»[1]. Расспрашивал о моих жене и сыне, давал родительские рекомендации и с гордостью рассказывал о своей семье.

У меня то и дело звонил телефон. Это Луи без долгого вступления обрушивал на меня поток новых идей для своей книги, я же в спешке судорожно пытался найти диктофон. Мы начали набрасывать «Не отступать и не сдаваться» (в то время она носила рабочее название «Что ни делается, все к лучшему», что в полной мере отражало отношение Луи к жизни) сразу после публикации книги «Дьявол, наступающий мне на пятки».

Но тут вышел в свет «Несломленный», и у Луи совсем не осталось свободного времени, поэтому мы решили пока отложить наш новый проект. Однажды Луи пожаловался на большую занятость, и я стал в шутку подначивать его, говоря, что это только цветочки по сравнению с той реакцией, которая его ждет благодаря «Несломленному». «Если вы думаете, что популярны сейчас, подождите немного и сами увидите», – обращался я к человеку, который и без того большую часть жизни был влиятельным публичным человеком.

В декабре 2013 года мне позвонила его дочь Синтия и сообщила, что у нее есть новости: «Отец говорит, у него есть еще что рассказать». Она спросила, готов ли я возобновить работу над книгой.

Я согласился не раздумывая, и мы стали встречаться каждую неделю, работая над книгой, которую теперь называли «Не отступать и не сдаваться». В отличие от наших предыдущих совместных проектов, теперь мы уже не могли беседовать часами. Луи как-никак было девяносто семь. Но возраст нисколько не сказался на его заразительном энтузиазме. Его ум по-прежнему оставался ясным. Обычно мы располагались у Луи в кабинете, глядя через венецианское окно на голливудские холмы и деловой район Лос-Анджелеса; Луи часто надевал кепку с логотипом Университета Южной Калифорнии и голубую толстовку. Он вспоминал что-то из прошлого, а я ловил каждое его слово, пододвигая диктофон как можно ближе.

Однажды я, как всегда, пришел на встречу в десять утра – дверь мне открыл сам Луи.

– О нет! – воскликнул он. – Это вы.

Такое приветствие было совершенно ему не свойственно. И тогда я понял, что по какой-то причине он забыл о нашей договоренности.

– С вами все в порядке? – спросил я. Выглядел Луи неважно.

– Я только что проснулся, – ответил он. – Том Броко вчера брал у меня интервью, им пришлось разложить по всему полу картон, чтобы расставить оборудование; было столько народу, и… я просто немного устал.

– Давайте перенесем встречу на другой день, – предложил я.

– Нет-нет, что вы, заходите. Думаю, полчаса я выдержу.

Это был типичный Луи; он тут же оживился и стал с энтузиазмом рассказывать о путешествии под парусом вдоль мексиканского побережья Нижней Калифорнии, во время которого он потерялся, и о своем докучливом попугае по имени Хоган. Он очень любил Хогана. «Только обещай мне, что напишешь о нем в книге», – потребовал он от меня, когда я собрался уходить полтора часа спустя.

Конечно, эта книга была не единственным проектом Луи. Анджелина Джоли сняла фильм по «Несломленному», и Луи пообещал ей свою поддержку и участие в продвижении картины. А кроме того, никто не отменял его повседневной жизни: семейных ужинов, прочтения непрекращающегося потока писем от поклонников, участия в фото– и автограф-сессиях. Луи активно помогал нуждающимся детям (привычка длиною в шестьдесят пять лет), а также всегда с нетерпением ждал прихода Анджелины, часто приносившей подарки.

– Он был моим другом, моим наставником, моим героем, – призналась она мне после его смерти. – Невозможно описать эту потерю. Мы все очень благодарны ему за то, что он сделал нашу жизнь богаче. Нам будет ужасно его не хватать.

Подобно многим, я тоже очень ценил время, проведенное с Луи. Я восхищался его живостью, открытым сердцем, вдумчивостью и потрясающей способностью прощать. Он был невероятно глубоким человеком, примером для подражания. И я знаю, что я не единственный, кому сложно, практически невозможно найти нужные слова для его описания, сформулировать, что же именно сделало его тем, кем он стал. Что такого необычного в нем было? И знал ли он это сам? Данный вопрос теперь навсегда останется без ответа.

Полагаю, что так и должно быть, что Луи оставил нам так много пищи для размышлений, и отрадно, что осталось так много того, что всегда будет напоминать о нем.

Вступление

Фрэнсис Скотт Фитцджеральд однажды написал, что «жизнь американца – пьеса, в которой не бывает второго акта».

Я в это не верю. Да и с чего бы?

Мне девяносто семь, и у меня за плечами столько всего, что кажется, будто я прожил все двести. Но мой ум по-прежнему ясен, дух несломлен, и я не утратил интереса к жизни.

Многим из вас известно о перипетиях моей жизни из автобиографии «Дьявол, наступающий мне на пятки», вышедшей в 2003 году. Кто-то узнал обо мне из бестселлера Лоры Хилленбранд 2010 года «Несломленный», который был экранизирован Анджелиной Джоли. Не исключено, что вы присутствовали на моем выступлении в школе или церкви, больнице или компании, где вы работаете. Вероятно, вы видели, как я бежал с олимпийским огнем или давал интервью на телевидении, а может быть, прочли в журнале или газете о моих подвигах в годы войны. Возможно, вы провели неделю в моем лагере для подростков Victory Boys Camp. Я не раз выступал на круизных лайнерах и перед военными. Может, я консультировал вас или давал совет члену вашей семьи, когда в этом была нужда? Или сидел за соседним столиком в El Cholo, моем любимом мексиканском ресторане в Лос-Анджелесе? У меня большой жизненный опыт, так что все из перечисленного возможно.